Mulholland Drive

Обратите внимание, первые несколько секунд, ещё до того как черноволосая девушка едет в авто, показывают бардовое одеяло. Это то самое одеяло, на котором застрелилась героиня. К началу фильма она уже мертва, как сообщается, недели две. Всё, что с ней происходит за это время, наблюдает в пустом театре женщина в синем парике, сказавшая "silencio" (её покажут в самом конце фильма).

Однако внутреннее содержание нашей души, её запрограммированность картинами, образами, алгоритмами, продолжает существовать распадаясь. Мир что-то писал на этой доске, надписи остались. Они будут блекнуть, стираться, осыпаться. Другой образ: из кинотеатра ушли зрители. Продолжает работать проектор, и на белом экране идёт фильм. Кто же смотрит этот фильм, когда зрители ушли? Когда зрители уходят из кинотеатра, этот фильм смотрит некто. Если свидетель исчез внутри человека, который умер, то картинки его распадающейся души смотрит Великое существо, смотрит дьявол. Дьявол является внутренним зрителем трупа после того, как человек умер.

Первые две трети фильма представляют собой розовый смертный сон, действующие персонажи которого в основном те, кого героиня видела в последний день перед смертью: лица, врезавшиеся в память хотя бы на несколько секунд (клиент психотерапевта, ковбой, мафиози и пр.). В целом, сироп-в-сахаре и набор гиперкомпенсаций. В чём же именно они состояли, становится понятно только в последней трети (которая начинается после указания ковбоя, - пора вставать, дорогуша). Далее уже мёртвой героине снится, что она проснулась, мотив сна становится ближе к травме, и превращается в итоге в заключительный кошмар.

Вот далеко не полный перечень гиперкомпенсаций первой части (до указания проснуться):

• Во сне героиня талантливая (по её мнению) актриса (небольшое, но важное замечание о том, что она пережимает, тонет в общем поздравительном хоре), потом же (а для постороннего взгляда - и сразу) выясняется, что посредственная.
  
• Во сне героиня ведёт себя покровительственно, энергична, позитивна и инициативна (предлагает разузнать у полиции, залезть в окно, разбирается с тётей и хозяйкой и пр.), выясняется, что, по крайней мере, к моменту смерти - в отчаянии, слаба и беспомощна.
  
• Во сне черноволосая девушка беспомощна и целиком полагается на героиню, выясняется, что наоборот.
  
• Во сне на голову режиссёра обрушиваются неприятности (как фантазия мести за украденную любовь), потом выясняется, что у него всё OK.

То, что героиню, несмотря на талант, не берут на главную роль, объясняется во сне диким (но для неё абсолютно убедительным) аргументом - вмешательством мафии. Причём, совершенно фантастической мафии (отключающей всё, с проливанием кофе, разговорами через стекло и пр.), которая существует только в воображении обывателя. По краю так устроенной дикости встречаться интересные полуавтономные персонажи - ковбой, конферансье, бомж, женщина в синем парике - все они одушевлены уже не столько за счёт героини, сколько за счёт высших инстанций.

Синие ключи являются субститьютом револьвера. Хотя это не следует напрямую из самого образа, но поддерживается всей излагаемой концепцией в целом. Револьвер нельзя показать в смертном сне, он сразу бы напомнил о травме смерти. Наёмный киллер сообщает героине, что синий ключ - выход и освобождение. Черноволосая девушка исчезает также из-за поворота другого синего ключа (видимо, убитая к тому времени нанятым в кафэ киллером).

Шкатулка-кубик - врата смерти, вызывает исчезновение обеих девушек. В первом случае черноволосая девушка открывает её сама (получая от героини), т.е. её предполагаемая смерть от руки киллера - некий причинно-следственный результат её выбора именно таких отношений с героиней. Во втором случае интереснее - шкатулка обнаруживается в мусоре. Смерть, в виде квинтэссенции человеческого жизненного и эмоционального опытов - сенильных стариков, которая трактуется как мусор, оттуда настигает героиню (в момент стука полиции (??? - "два детектива") в дверь). Бомж со своим костерком, очевидно, соответствует демону мест кремации.

Показаны компенсаторный характер порождающих миры сновидческого сознания или сознания безумия, их попытку уберечь существо от возвращения к травматической ситуации (при желании это можно расширить и на обычное сознание/восприятие мира). Какие бы фантастически миры не порождало сознание, сколько бы не старалось продлить убегание, со временем всё равно всё сворачивает на старые рельсы, и существо возвращается в травму. Потому что таково его неотъемлемое свойство. Потому что никакие игры сознания не в силах отменить гороскоп (т.е. гемармен). Тем более не может произойти изменений после смерти, когда новых элементов в конструкцию существа уже не поступает.

Как нам сообщает конферансье театра, труп это ад сознания, записанный на закольцованную магнитофонную плёнку.